99 из 100 писателей не остаются даже в примечаниях к истории литературы того или иного периода.
Каждый писатель жаждет славы. Как живописец, скульптор, композитор, музыкант, актер, режиссер… Опять же потому, что эта жажда входит составной частью в художественное творчество. Одни в этой жажде признаются открыто и рвутся к ней через «трупы», совершая подчас самые бесчестные, низкие поступки. Другие прячут эту жажду даже от самих себя, не говоря уже о том, чтобы признаться в ней публично, но в минуты откровенности с собой прекрасно осознают, что так же сжигаемы огнем этого чувства, как и другие.
Настоящая слава достается опять же немногим. Тут я не решусь называть какие-либо проценты, тем более что как дама капризная и ветреная слава, случается, может посещать и на всю жизнь, и на какой-то ее отрезок, и, бывает, всего на часок-другой.
Без славы, без известности жизнь писателя (также и музыканта, актера, художника, режиссера) скудна, жестка, неуютна, а часто ко всему тому бедна – родители, если ваш сын или дочь удумали заняться творчеством, прочтите им нравоучение о важности мягкой постели, хорошей пищи, здорового образа жизни: может быть, оно остановит их, они вразумятся и пойдут в финансисты, инженеры, чиновники, столяры-токари наконец?!
Странно, не вразумляются молодые люди, начинающие жизнь, не слушают ни родителей, ни опытных людей, выслушают все предупреждения – и как не слышали ничего.
Почему? В молодой глупости дело? Отсутствии трезвости, духе противоречия?
Чехов в одном из своих писем незадолго до смерти высказал предположение, что по смерти читать его будут еще лет пять, а потом забудут. Читаем мы его и сейчас, спустя более ста лет, как земная его жизнь прервалась.
Вот надеждой на такую чеховскую «ошибку» и кормится душа писателя (у музыканта, актера, театрального режиссера – тут уже по-другому). Что, говорит себе сочинитель бедный, грызя сухарь и запивая его стаканом кипятка, повезло Чехову, почему не должно мне?
Ведь каждый писатель меряет себя не по холмикам и горушкам, что рядом, а по горным пикам, что сияют снегами вершин вдалеке на горизонте. И когда меряешься с ними, то кажется, что ты ничуть не ниже. Ну, разве чуть-чуть.
Тем более когда тебе повезло и у тебя «настоящая писательская жена», верящая, что она замужем за гением. А писатель, скажу я по секрету, раскрыв еще одну великую тайну, если он писатель, неосознанно и неизбежно ищет себе такую жену, которая непременно будет считать его гением. То же касается и писательниц. С тем отличием, что найти такого «писательского мужа» много сложнее, чем жену. И многие женщины-писательницы остаются в конце концов одинокими.
Ваш,
Анатолий Курчаткин
